Тетива была уже натянута, а он всё стоял. За это время он не успел изменить позы, тугие мышцы напряжены так же, как и его лук. Тоже родной, он уже стал частью его тела…

А ведь всё так просто. Вдалеке, на расстоянии, которое пробегает стрела прежде чем начать падать, стояло дерево. Он отчётливо видел и стоящую у ствола женщину, и большое яблоко у неё на голове. Очень просто. Попасть в яблоко, не попасть в женщину.

Рядом стоял его ученик, бледный как мел. Впрочем, как хороший ученик, он быстро научился искусству молчания, и не произносил ни слова. Стрелок снова перевёл взгляд на женщину. Когда-то, ещё полчаса назад, он любил её… Но сейчас уже не существовало прошлого. Будущего тоже. Было только напряжение, была боль и была мысль. Была ли любовь? Он не знал, что это такое, и не мог сказать. Да и не сказал бы, даже если бы знал.

Уже неважно, чья это была идея: его или ученика. Была только резкая вспышка её глаз, возмущение и возбуждение — ибо нрав у этой женщины был как у неукрощённой степной кобылы. Сейчас же она стояла неподвижно, одновременно покорно и гордо, и в её бездвижности чувствовалась необъяснимая сила. Не было нужды даже её привязывать, потому что осанку она держала идеально, только иногда тихонько поднималась и опускалась упругая грудь в такт её дыханию.

Он любил эту женщину. Но сейчас, в этот самый момент, стоя недвижно как камень, он её ненавидел. Он был лучшим воином. Возможно, самым лучшим. За годы тренировок и сражений его лук ни разу не пропустил цель: будь то центр мишени, глаз или сердце человека… Он знал цену победы и знал цену смерти. Про него шутили, что он может стрелой разорвать волосок ровно посередине с десяти шагов… Правда, смеялись только те, кто не знал, что он может и с тридцати… А сейчас, перед женщиной — он не может решиться. Он боится. Он не знал, что помогало ей его удерживать. Не знал, что за сила заключена в этом хрупком и тонком теле. Она была прекрасна, но в этот момент он чувствовал её своим врагом.

Слишком спокойна. Её глаза давно усмирились и дышали тёплым светом доверия. Вся в его власти, она знала, что будет так, как надо. Жизнь или смерть — неважно, она приняла свою судьбу.

Теперь он смотрел на яблоко. Яркий и красивый золотисто-алый плод. Цель. А женщина —должна жить. Женщины всегда должны жить. Хотя он твёрдо усвоил, что женщины и война никогда не идут рука об руку…

Он отпустил тетиву. В этот же момент его ученик задержал дыхание. В этот же момент женщина улыбнулась, тихонько, одними губами, чтобы не помешать равновесию. В этот же момент он заглянул в её глубокие и чистые, цвета речной воды, глаза. И в этот момент рука его дрогнула. Стрела просвистела в воздухе. Одним ударом переломилась шея и оказалась намертво соединённой с деревом… Перед смертью она не вздрогнула, не крикнула, только успела закрыть глаза.

От удара яблоко упало и покатилось. Катилось долго, пока не остановилось у ног стрелка. Колени чуть дрогнули, но лицо оставалось бесстрастным. Он поднял сочный плод.

— В Древней Греции из-за одной глупой истории его называли яблоком раздора, — сказал он посиневшему от бледности ученику. Урок не должен пропадать. — Запомни одно: сомнение… сомнение убивает. Оно разъедает душу. Теперь иди.

Ученик отвернулся и пошёл. Ноги слегка дрожали, но походка была твёрдой как у взрослого воина. Стрелок вздохнул. Он никогда не делал осечки, и на этот раз оказался-таки на высоте. Это был урок не только для мальчика… Он вцепился зубами в сочную мякоть яблока, почувствовал его сладковатый вкус. Но даже в нём была какая-то печальная горечь…

Ученик услышал хрип, пару шагов и звук падения чего-то тяжёлого. Ибо даже самый сладкий плод бывает ядовитым. Тут же раздался треск ломающегося древка, и ещё одно тело упало на землю — где-то вдалеке. Но он был хорошим учеником, поэтому шёл, не оборачиваясь.

Ему показалось, что позади он услышал слабый шёпот: «Спаси…бо…» Но возможно, это был только шелест травы, на которую упал огрызок.